Сериал Русское подворье /Motherland/ онлайн

В самом сердце Иерусалима, среди переплетающихся культурных традиций, располагается Русское подворье – бывший благоустроенный комплекс, предназначенный для православных паломников из России. История этого места полна интересных историй, но в повествовании фильма она играет лишь второстепенную роль. Действие разворачивается в 1991 году. Москва охвачена волнениями ГКЧП, Горбачев вынужден прятаться на даче в Форосе. В масштабах человеческой истории происходит землетрясение, которое коснулось не только физических структур, но и сердец людей. В то же время, в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург), разворачивается личная трагедия Андрея Белого, бывшего сотрудника КГБ. Его сын, молодой 22-летний Леша, обречен на смертную казнь как серийный убийца, виновным в смерти полутора десятка женщин. Андрей и его супруга не сомневаются в невиновности сына, убеждены, что милиция подставила их чадо, прикрыв резонансное дело фальшивыми уликами. Апелляция отклонена, и они с ужасом и чувством безысходности ожидают момента, когда сообщат о казни. Внезапно друг Андрея, все еще работающий в правоохранительных органах, приносит израильскую газету на русском языке. На первой странице - фотография убитой женщины с вырезанными цифрами на лбу. У всех жертв серийника, которого обвинили в преступлениях против Леши, были точно такие же символы – двузначные числа, выгравированные на лбах. Значит, настоящий убийца совершает свои преступления и в Израиле, продолжая свою "серию". С помощью друга со связями Андрей отправляется в Израиль, надеясь, что предоставленные им данные о предыдущих убийствах помогут задержать преступника и спасти жизнь его сына. Время идет на исходе – каждый день ценен, как драгоценный камень. Сможет ли Андрей спасти сына? Что значат эти цифры? Кто настоящий убийца? Следуя за Андреем, зритель погружается в атмосферу Израиля 90-х годов – период интенсивного потока мигрантов из распадающегося СССР. Миллион человек прибыло в страну с населением всего пять миллионов. Большинство не говорили на языке страны приезда и не понимали ее законов и обычаев. Им требовалась работа, медицинская помощь, жильё (которое было просто невозможно построить в таком стремительном темпе), а их детям – образование и организованная среда для досуга (чтобы не сбивались в банды и не подсаживались на наркоту). Многие были высококвалифицированными специалистами, которые оставили свои должности, работу по призванию и привычный круг друзей и коллег. На новом месте им приходилось либо выучить новый язык и доказать свою квалификацию заново, либо остаться бессловесной "чуркой", обреченной на жизнь в нищете. Профессора, не владея английским или ивритом, вынуждены были довольствоваться пособием по безработице или заниматься самыми низкооплачиваемыми профессиями – убирать улицы или работать сиделками. Через годы некоторые смогли освоить иврит и английский, получили новые дипломы или подтвердили прежнюю квалификацию, преодолели все трудности. Другие же так и не смогли начать жизнь с чистого листа и продолжали существовать на нескольких ступеньках ниже социальной лестницы. Часть из них проклинала свое решение эмигрировать в Израиль и ненавидела все вокруг, а другие смирились со своей судьбой, помня, что каждый кузнец своего счастья и несчастья. А как относились к ним "местные"? Приехавшие быстро вставали на ноги и начинали успешно конкурировать с местными за рабочие места. Это вызывало страх за будущее благосостояние и ненависть. Новые, непривычные типы женщин появлялись на улицах. Многие были одинокими, разведенными с мужьями, не решившимися на эмиграцию. Именно в них "местные" женщины увидели угрозу своему семейному счастью. Эти чувства выплескивались на страницы газет и в эфир радиопередач. Языковой и культурный барьер не давал развеять взаимных страхов, а политики бросились эксплуатировать эту энергию этнического противостояния, страх и ненависть к неизвестному. Приехавшие из стран Северной Африки десятилетиями назад восточные евреи собирательно называли "марокканцами" и объявляли непримиримыми врагами "русских", в которые записывались все прибывшие из СССР, а вовсе не только из России. Даже миллион человек, приехавший из СССР, был назван эмиграцией, состоящей из проституток и русских пьяниц и убийц. Иуда Харази, следователь иерусалимской полиции (его играет замечательный актер, знакомый нам по "Фауда", Яков Зедда Даниэль), - из восточных евреев-мизрахим. Вымаливая у Бога жизнь дочери, заболевшей раком в 4 года, он “вернулся к ответу” – стал религиозным. Он верит, что болезнь может вернуться, если он оскорбит Бога и оставит религию. Он носит кипу (ермолку), он целует мезузы (таблички с благословением для дома, прибитые к косяку двери), соблюдает субботу. Соблюдать субботу – не простое дело: недопустимо в этот день своим действием создать что-то в этом мире, ведь Бог в субботу отдыхал, все было сотворено им за шесть дней, а на седьмой он ничего не творил – значит и религиозный еврей обязан избегать актов творения, в которых он уподобляется Творцу. Значит ничто нельзя включить или выключить: ни телевизор, ни свет, ни завести машину. Исключение допустимо лишь в случае нарушения субботы ради спасения чьей-то жизни. Такое поведение отца бесит его подросшую дочку, которая после развода живет с матерью и новым “папой”, а Иуду навещает раз в неделю. Более не похожего на Андрея человека трудно вообразить. Он поначалу разделяет все те предрассудки по поводу "русских", которыми полны в тот момент израильские газеты, но постепенно знакомится с реальными "русскими" и их обычными проблемами, которые вызывают у него и понимание, и сочувствие. В фильме немало смешных ситуаций, но, к сожалению, их юмор остался за пределами перевода. Фильм в этом смысле очень израильский – на все 100% понятный лишь жившим в Израиле в 90-е годы. Но и остальным остается немало: детектив с непредсказуемым сюжетом, где расследование убийства несется наперегонки с исполнением смертного приговора.

"Русское подворье" произвело на меня неоднозначное впечатление. Детективная составляющая, пожалуй, хромает, а сюжетная линия, связанная с недвижимостью и ее последствиями, местами скатывается в абсурд. Однако сериал не лишен динамики и интриги, если, конечно, не зацикливаться на некоторых сюжетных провисаниях. Главной же изюминкой "Русского подворья" является юмор, остроумно высмеивающий реалии жизни русскоязычных в Израиле. Показ пересечения государственных границ СССР и Израиля, переезда и адаптации позволяет взглянуть на эту сложную историю глазами самих переселенцев. Сюжет о отце Маши, бывшем во Владивостоке и осужденном за попытку угона самолета, напомнил мне песню Аркадия Северного "Полетим", которая как раз посвящена авиалайнеру, направляющемуся во Владивосток. С уверенностью можно сказать, что создатели сериала – выходцы из СССР, их личный опыт наглядно прослеживается в сюжете. Я склонны закрывать глаза на некоторые неточности и сюжетные промахи, принимая "Русское подворье" за несовершенный, но все же интересный проект. Надеюсь, зрители оценят его по достоинству.